(no subject)

Так восстань, душе моя,
Умолчи от слез —
С нами солнце истины,
Дедушка Мороз…

Знакомые все лица

Только что вместе с slon88 кормили живущих в пруду за моим домом странных хищных рыб с получеловеческими лицами. Бледные такие рыбы с флегматичными харями, половину которых занимает зубастая пастища. Мы кидали им каких-то лягушек, которых они перемалывали как заправские шредеры. Если б подставили собственную руку, та была бы перемолота с тем же усердием. Я еще удивлялся, что никогда не знал о существовании таких тварей в каких-то двух сотнях метров от своего жилища. А ведь живу тут тридцать лет и три года.

А потом супруг драгоценной rebelsystem вез меня на скоростной крытой лодке по Москва-реке, и мы чуть-чуть задели посудину, нашпигованную южными женщинами. Ну и галдеж они устроили. Было гадко, но отчего-то мы знали, что все обойдется.

Вечером шестого дня

И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма. И был вечер, и было утро: день шестой.
И когда сыны Божии воспевали Господу, выступил один дух, и сказал:

Творенье — говно.
Готов доказать.

Когда он сказал это, один из архангелов, стоявших близ престола Божия, подошел и ударил духа по щеке, сказав:
— Так отвечаешь ты Господу сил?
Дух отвечал ему:
— Если я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь меня? Или ты Бог, чтобы карать? О! вижу, ты никто, как Сам Бог.
И с того времени стали звать того архангела: Никто как Бог [Михаил], ибо насмеялся над ним дух.
Спросил же Бог духа того:
— Кто ты? и как имя тебе?
И ответил дух:
— Что Ты спрашиваешь о имени моем? оно чудно.
И позволил Бог духу тому испытать [протестировать] творение, которое сотворил Бог в шесть дней: небо, землю и все воинство их. Дух, войдя в змея, пришел к жене, когда была она одна в саду, и сказал:
— Истинно, истинно говорю тебе: всякий, вкушающий от дерева сего, не умрет…

От Емели

…Пришел первый и сказал: господин! мина твоя принесла десять мин. И сказал ему: хорошо, добрый раб! за то, что ты в малом был верен, возьми в управление десять городов. Пришел второй и сказал: господин! мина твоя принесла пять мин. Сказал и этому: и ты будь над пятью городами. Пришел третий и сказал: господин! вот твоя мина, которую я хранил, завернув в платок, ибо я боялся тебя, потому что ты человек жестокий: берешь, чего не клал, и жнешь, чего не сеял.

И сказал господин: хорошо, честный и смелый раб! возьми в управление три города. Получившие же десять и пять городов стали роптать на господина и говорили: этот последний не пошевелил и пальцем, чтобы пустить в рост твою мину, и ты сравнял его с нами, потрудившимися в торговле. Он же в ответ сказал одному из них: друг! я не обижаю тебя; разве договаривался ты со мною о награде? возьми свое и пойди; я же хочу дать и этому последнему города в управление; разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив от того, что я добр?…

Маска в православном богослужении

В православном богослужении существует использование маски. Это преподнесение Евангелия священнослужителем во время малого входа, а также полиелея. Священная книга держится в руках таким образом, что закрывает лицо священнослужителя, т.е. является ничем иным, как маской. Лик священника или диакона в этот момент представляет собой прямоугольник с изображением евангелистов и некоторых сцен священной истории. После полиелея маска кладется в центр храма, верующие кланяются ей и целуют ее.

О неподобном и несообразном

Облепиховый сироп и суперсимметричная теория Янга — Миллса.
Слезинка ребенка и пантон 435 С.
Глинские старцы и эректильная дисфункция.
Что между ним общего?

Правильно — ничего. И сколько же в мире иного неподобного и несообразного друг другу.

Пушкин и Гончарова. Сцена из пушкинских времен

П у ш к и н. Дын-дын-дын-дын-дын-дын-дын.
Г о н ч а р о в а. О-о-о!
П у ш к и н Дын-дын-дын-дын-дын-дын-дын.
Г о н ч а р о в а. А-а-а!
П у ш к и н. Дын-дын-дын-дын-дын-дын-дын.
Г о н ч а р о в а. И! У! И! У! У! А! А!
П у ш к и н. Дын-дын-дын-дын-дын-дын-дын.

Зима

Зиму у нас частенько не любят. Считают, что это такая досадная пауза в годичном цикле. А по мне, зима это какое-то первичное и основное состояние бытия. Весна, зеленые листочки, маечки — это все здорово, конечно, но вот оно — раз! два! — и опять-снова ботинками по белому и скользкому. Вроде как побегал по травке и вернулся в исходную, где сугробы, неудобно ходить и все время хочется съежиться. Кажется, что это вечно, всегда было и будет — шапки, белое поле, замерзшие руки. Зима — длинные антракты между действиями, т.е. время, когда все возвращаются во всамделишность. Зима — настоящее. Не злое, но суровое и томительное. Зато чистое, просторное до бескрайности.

Если загробный мир существует, он представляется мне зимним. Все в шапках, теплых куртках на меху и шубах, лица задубевшие на морозе. Вокруг поле без края, на нем чернеют какие-то постройки. Это не рай и не ад — просто потусторонняя земля.